Медвежий остров. Рассказы о нашей земле - Ирина Бйорно

Медвежий остров

Рассказы о нашей земле

Ирина Бйорно

© Ирина Бйорно, 2016

© Ирина Бйорно, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Я посвящаю эту книгу рассказов моему дорогому и любимому мужу, профессору Лайфу Бйорно, настоящему викингу и джентельмену. Без его поддержки я бы не смогла объехать всю нашу уютную планету и познакомиться с её обитателями, без него я была бы не в состоянии написать эту книгу, без него я не стала бы писателем. Всё так просто. Талант должен иметь раму. Он – лучшая рама для моих рассказов и моей жизни. Он ушёл из жизни, но навсегда остался в моём сердце.

«Бйорно» в переводе с датского означает «Медвежий Остров». Это имя я ношу с гордостью уже двадцать пять лет.

Ну а теперь – рассказы. Они – Ваши!!!

Медвежий остров

Медведь был старым. Он жил на Аляске уже более пятидесяти лет и теперь он почувствовал – пора. Ему никто не говорил, что он стал старым, но ему было всё труднее ловить лосося, стоя часами в ледяной воде горных протоков, а ел он перед холодным зимним сезоном Аляски только лососёвую икру. Он знал из своего медвежьего опыта, что именно в икре содержится лучшая сила жизни, не в мясе, а этих красных, блестящих икринках, наполняющих животы рыб, упрямо плывущих против течения на последний в их жизни нерест.

Мясо этих рыб было невкусное, вонючее и жесткое – силы оставляли лососей, борющихся с течением и прогами, когда надо было прыгать высоко, чтобы попасть в следующий рукав горных речек Аляски, но внутренняя потребность отдать жизнь для следующего поколения заставляла этих полудохлых беременных икрой лососей с настойчивостью камикадзе продвигаться вперёд день и ночь. Там-то и ловил старый медведь эту измотавшуюся от усталости и голода рыбу, быстро вспарывая своими длинными когтями их свисающие книзу животы и заглатывая всю икру за один раз.

Икра давала ему силы жить и переживать холодную Аляскину зиму, когда он впадал в спячку почти останавливая все процессы в теле, кроме редкого сердцебиения и чуть слышного дыхания. Он спал глубоко под снегом, в своей круглой уютной берлоге до самой весны, и икра из лосося помогала ему пережить и морозы, и снег, и голод в течение зимнего полугода.

За лето он опять отъедался – ел он всё, что ему попадалось, дожидаясь опять своего звездного часа – лососевого нереста. За свои пятьдесят лет он не раз встречал медведиц, которые пахли сексом и пчельниками, и он уже не помнил, скольких он осеменил, подарив миру новое поколение медведей гризли – может – сотню, а может, и больше. Но теперь он не хотел ни медведиц, ни икры.

Он внутренне чувствовал, что его биологические часы больше не хотели вращаться, и он стал собираться на медвежий остров. Все медведи знали, что когда приходит последний час, нужно быть подальше от других медведей и всего мира, поэтому и существовал этот медвежий остров, одиноко лежащий посреди фиорда и окруженный со всех сторон холодной арктической водою. Остров был небольшим, поросшим деревьями, и туда можно было добраться только вплавь, так что медведь собрал все свои последние медвежьи силы и поплыл. Откуда он знал, где лежит этот остров, было неясно, но это знали все медведи-гризли, живущие на Аляске.

Когда он доплыл до острова, он тяжело дышал, глаза его налились кровью, а язык вывалился наружу. Он долго лежал на берегу, почти не двигаясь, и смотрел на вышедшие ночные звезды. Он был голоден, но искать пищу ему уже не хотелось. Он закрыл лапой нос и уснул до утра. На острове никто не жил, кроме птиц, белок, да водяных крыс. Только изредка проплывали мимо киты или весёлые нутрии, да иногда гудел проходивший мимо пассажирский пароход, пахнущий людьми и смертью.

Запах людей для гризли всегда был запах опасности и смерти, и старый медведь его не любил. За свои пятьдесят лет он встречался с людьми много раз, и каждый раз такая встреча приносила неприятности. Но он выжил, пережив такие встречи, хотя под шкурой у него сидело несколько патронов охотников, застрявших в его толстом жиру и приносящих ему боль при неловком движении, особенно когда его бил мокрый дождь со снегом. Люди бы сказали, что у медведя был старческий ревматизм, но об этом медведь не знал, леча свои раны слюной и медом.

Ночь прошла, и утром он открыл свои усталые от жизни медвежьи глаза. Утро было холодное и туманное – воды почти не было видно из-за тумана, но и в тумане медведь распознал запах врага, запах человека. «Раньше на острове никто не жил, но и сюда, видно, добрались эти двуногие убийцы», – подумал медведь. Он попил воду из залива и решил – уж лучше закончить жизнь как боец и убить этого двуногого, поселившегося на острове, где умирали старые медведи. Он втстал на задние ноги и стал шумно внюхиваться в холодный воздух. Запах явно шёл из середины маленького острова. Медведь опустился на червереньки и, преодолевая нарастающую боль в задней ноге, где сидел патрон, пошёл к центру острова, немного покачиваясь из стороны в сторону.

По дороге ему попался под лапу земляной суслик, и он раздавил его, даже не остановившись. Он спешил сразиться со своим главным врагом, поэтому он начал готовить себя к битве, рыча и мотая мохнатой головой. Вдруг за деревьями показалось деревянное строение. Это был дом геологов, которые прошлой зимой приезжали на остров, чтобы сделать измерения состава воздуха и определить качество зимнего снега. Они привезли сюда стандартный дом, куда и сложили свое оборудование и провиант.

Это было прошлой зимой, когда медведь спал в своей берлоге, а теперь дом стоял пустой, с остатками провианта и кое-какими вещами. Окна были заколочены, и дверь закрыта на солидную задвижку, но дом пах человеком, и этот запах не давал медведю покоя. Уже подходя к дому он знал, что его врага – человека – там нет, но остановится он уже не мог. Он должен разрушить этот уродливый квадратный ящик, в котором живут эти двуногие убийцы. Почему они так и не научились строить удобные, круглые берлоги, в которых так уютно и нет острых углов, а вместо этого строят эти уродливые коробки с острыми углами, хотя их тела тоже круглые – как и у медведей?» Этого медведь не знал, но их строения, нарушающие гармонию леса с его круглыми стволами, круглыми камнями, круглым телами всех его обитателей, включая и рыб, и самого медведя – были ему ненавистны.

Он встал на задние лапы и ударил что есть силы по стене этого сарая. Стена подалась и рухнула, не выдержав натиска медведя, весившего почти полтонны. Крыша съехала в сторону, чуть не задев самого мохнатого мстителя, и с шумом упала на землю. Медведь же продолжал крушить всё, что попадалось под его тяжелую беспощадную лапу. Он уже разбил почти всё, но на его пути ему попалась забытая коробка с банками канадского пива, по недосмотру оставленная геологами. Одна из банок лопнула, и в морду медведя забила струя пива. От неожиданности он даже отскочил, махая лапами перед носом. Но потом облизнул длинным шершавым языком свой кожаный нос и шерсть вокруг носа, намоченную пивом, и вдруг подумал, что этот чуть пьянящий вкус щекочущих пузырьков – ему нравится. Он нашёл ещё одну банку, поддел её своим когтем и стал лизать вспенившееся пиво. Выпив банку, он стал искать ещё, и вскоре все двадцать четыре поллитровых банок с пивом оказались в животе медведя. Живот урчал, а голова его была какой-то лёгкой и пористой.

Медведю вдруг расхотелось умирать, а вздумалось гоняться на поляне за птичками, и он стал кататься по травке и реветь – как будто ему было три года. Вдруг он вспомнил о медведице, так славно пахнущей летом и молоком, и он решил уплыть с этого острова. Пиво вернуло ему молодость и волю к жизни. Он сломал ещё три дерева – просто от шалости, и вдруг успокоился. Нет, это только иллюзия, что ему хочется медведицу и мёда – он старый медведь, и силы его убывают. Он вдруг понял, что жизнь прожита, и остров – его последний дом. Он лег под деревом на мох, закрыл лапой нос и решил – не буду просыпаться.

Но ночью ему приснился огромный лосось, которого он легко поймал, вспорол ему живот и наелся живой икрой. Во сне он причмокивал и сосал лапу. С восходом солнца он проснулся. Солнце светило через туман, но птицы уже запели.

Медведь проснулся и осмотрелся вокруг. Он не мог вспомнить, что он делал вчера и зачем оказался на медвежьем острове, но сон свой он помнил хорошо – большую жирную лососину, полную прозрачной, розоватой липкой и вкусной икры. И медведь решил: «Поплыву обратно в большой лес с горами и реками, где живут эти лососи». Он собрал все свои силы и поплыл с острова. Он все плыл и плыл, и остров становился все меньше и меньше, но до берега было ещё далеко. Медведь устал, шкура его намокла, но он упорно плыл вперёд, оставляя медвежий остров «на потом». Ему ещё хотелось жить, и есть икру, и встретить косматую, пахнущую медом медведицу. Может, в последний раз. А остров – подождет. Так и живёт этот медведь в лесах Аляски. Там я его встретила. Там рассказал он мне про медвежий остров. Если придётся вам приехать на Аляску – обязательно отыщите медвежий остров – Bear’s island, Bjørnø.